Quote
Может, Буркхардту просто было легче с этой идеей?
Это тесно переплетается с тем, что говорил по этому поводу Джамбаттиста Вико в «Основаниях новой науки об общей природе наций» (1725). 
В частности, он указывал на то, что порой в общественном сознании черты одного и того же «явления» могут сходиться в одном образе, в образе одного человека. Он утверждает, что Геракл, скорее всего, был подобным «собирательным» образом героя. То есть существовал не один Геракл, а множество людей с чертами Геракла (чертами героя). Общественному сознанию было проще справиться с одним образом и удержать в голове один образ, чем несколько. Если вы понимаете, о чем я говорю. Следовательно, и Пасквино (портной или башмачник — нашел и такую версию) вполне мог быть собирательным образом «загадочного» человека, писавшего различные шуточные эпиграммы (в том числе и главным образом на этой античной статуе, указанной выше). Статуя в итоге стала отождествляться с этим образом, а затем — название статуи распространилось на литературный жанр.
Другими словами, Пасквино — собирательный образ. На это указывает «полулегендарность» его происхождения. Соответственно, под маской Пасквино мог скрываться и башмачник, на которого народная молва указывала, как на остроумного и легкого на язык человека, и который — говорили люди — вполне мог писать забавные эпиграммы на статуе; мог скрываться портной, наделенный теми же качествами и способностями; или кожевенник, или мелкий уличный торговец и т.д. Все они были наделены определенными схожими чертами, и народная молва стала называть словом «Пасквино» всех тех людей, которые делали веселые надписи на статуе. А поскольку сам персонаж был загадочным, представление о нем — смутным, то слово «закрепилось» на статуе, т.к. она всегда перед глазами и ее легче «распознать». Собственно, у меня такое предположение.
