Книга Франсуа Фюре «Прошлое одной иллюзии» посвящена советскому режиму. Автор даёт представление об идеологических постулатах, лежавших в основе государства Советов, и о том, как эти постулаты с течением времени видоизменялись.
Франсуа Фюре рисует картину. В его исследовании много красок – лёгкими мазками, постепенно, от странице к странице, Фюре создаёт полный трагизма образ советского тоталитарного государства. Создаётся ощущение, как будто исследователь, или лучше – писатель, движется к намеченной цели, используя незамысловатую, но кажущуюся в историческом труде оригинальной формулу: шаг назад, два шага вперёд. Надо признать, что это действительно создаёт впечатление иллюзорности. Полное отсутствие какой-либо структуры как внутри главы, так и в отдельно взятом абзаце в конечном итоге оборачивается обретением целостности картины по прочтении эпилога работы. Фюре, таким образом, удаётся воспроизвести, пусть и в хаотичной по-французски манере, свой взгляд на советскую идеологию и советский режим. Взгляд западный, взгляд человека, стоявшего по ту сторону железного занавеса, и взгляд, поэтому, наиболее привлекательный и любопытный для российского читателя. Тем более и сам Фюре некоторое время состоял в коммунистической партии и являлся сторонником марксистской идеологии.
Впрочем, о разочаровании в ней он рассказывает устами своих «героев»: это и романтик Паскаль, член Коминтерна, живший и работавший в Москве с начала Октябрьской революции; это и Суварин, также работник коммунистического интернационала, активно трудящийся на благо мировой революции; это, в том числе, и выдающийся советский писатель – Василий Гроссман. Паскаль спустя несколько лет разочаруется в революции и уйдёт в одиночество; Суварина обвинят в троцкизме и впоследствии он станет убеждённым антикоммунистом; Гроссман, который изначально добросовестно служил советскому режиму, напишет свой диссидентский роман «Жизнь и судьба», в котором проведёт параллель между нацистским и сталинским антисемитизмом.
Вместе с тем, Фюре в своей работе показывает хрупкость тоталитарного режима. Державшийся на страхе и боязни, он даст первые трещины при Хрущёве, далее "болезнь" будет расширяться и разъедать его изнутри. Хрущёв и Горбачёв захотят опереться на общественное мнение, но у них не получится этого сделать, поскольку у них не было никакого представления о нём. Параллельно с внутренней «слабостью» советская идеология оказалась непрочной и в системе международных отношений: первая же неудача постигла коммунистов с поражением мировой революции, которое привело позднее Сталина к ревизионистской идее построения социализма в одной стране. Впоследствии будет ещё два идейных «тупика», в 1939 и 1956 гг., когда советское руководство поставит в неловкое положение международное коммунистическое движение. Иллюзорность присутствовала даже в антигитлеровской коалиции, поскольку союзников связывал "негативный" стимул – борьба против нацизма.
В целом, исследование Фюре, несмотря на свою кажущуюся бессистемность, вносит ценный вклад в изучении проблемы тоталитаризма в XX веке. Подводя итоги, он пишет: «Крах режима, порождённого Октябрём 1917 года, и, быть может, в ещё большей степени – крайние формы, которые этот крах принял, лишили коммунистическую идею не только земли обетованной, но и возможности найти опору где-либо в другом месте…» (Фюре, Ф. Прошлое одной иллюзии. М., 1998. С. 557).