А. Лукашкина. Положение лично свободного населения по юридическим нормам древнерусского законодательства (по данным «Русской Правды»).
Введение
«Русская Правда», составлявшаяся на протяжении довольно долгого периода времени, зафиксировала многие правовые нормы Древней Руси. Эти нормы касаются различных социальных групп государства, большое место в памятнике отведено правам свободного населения Древнерусского государства. Источник детально разрабатывает различные ситуации, в которые мог попасть житель Руси. При этом многое разъясняется в социальной структуре государства. Из источника становится ясно, какие категории жителей ценились выше, какие обладали большими правами. Особенно ценна «Русская Правда» как источник по исследованию положения лично свободного населения, поскольку регламентации прав этой категории людей отведено наибольшее количество статей: чем выше социальный статус человека, тем больше внимания уделяет законодательство охране его прав.
Правовые нормы «Русской Правды» в основном остованы на прецеденте. Отсюда — ситуативность ее статей. Поэтому наиболее удобно исследовать положение свободного населения Древней Руси, рассматривая статьи источника, расположенные по ситуации: наследование, нарушение прав собственности, свидетельство, кредитование, убийство, нанесение телесных повреждений, оскорбление. Это разделение зачастую бывает условным, поскольку в источнике содержание этих статей переплетается и очень тесно связано друг с другом. Например, статьи, касающиеся свидетельства и кредитования говорят о послухах — т.е. здесь сложно определить, к какому из разделов отнести ту или иную статью. Раздел об оскорблении и нанесении телесных повреждений должен был бы представлять собой два отдельных раздела, но поскольку в Киевской Руси и удар мечом в ножнах, и выдернутая борода расценивались одинаково — как оскорбление, раздел о телесных повреждениях и оскорблении пришлось объединить.
В лично свободное население Киевской Руси входят: князь, знать, княжеская дружина, купцы, смерды (вопрос о смердах дискуссионен, Греков склонен выделять смердов свободных и крепостных[1]), людины, закупы и рядовичи. Князь в «Русской Правде» выступает как получатель дани, верховный судья, а его резиденция — как место суда («вести князю на двор» — ст. 38 КП). Много статей, посвященных княжеской дружине (начало «Краткой Правды» — словно ситуация пира). Княжеские люди подразделяются на несколько категорий, права которых подробно описаны в «Русской Правде»: это княжий конюх, повар, староста, тиун, вирник, огнищанин, огнищный тиун, писец, подъездной, посадник. Кроме того, «Русская Правда» регламентирует права свободных общинников и тех членов общины, которые попали в долговую зависимость — закупов и рядовичей.
В «Русской Правде» описывается множество ситуаций, где требуется четкая регламентация законом: убийство, послушество, завещание, драка, порча имущества, кредитование. Подробно разделяются права различных категорий населения.

Обзор источника
Русская Правда является важнейшим источником по истории Киевской Руси. Известно более 100 списков Русской Правды. Русская Правда подразделяется на Краткую, Пространную и Сокращенную. Краткая Правда является древнейшей по своему происхождению. Существует два списка Краткой Правды XV века: Академический и Археографический. Краткая Правда включена в Новгородскую первую летопись младшего извода под 1016 г. В составе Краткой Правды можно выделить по крайней мере 3 различных сборника юридических норм: Правду Ярослава, Правду Ярославичей и Покон вирный. В Правде Ярослава русское общество предстает малодифференцированным. Правда Ярослава была для Новгорода своего рода жалованной грамотой, устанавливавшей равенство «мужей» с дружинниками. Правда Ярослава не знает судебных княжеских пошлин, ей известна только «обида» в пользу потерпевшего, но нет «продажи» в пользу князя. Вторая часть Краткой Правды, Правда Ярославичей, объединена общей темой о княжеских пошлинах и княжеском суде, но также составлена из разнородных частей. А. Е. Пресняков и Б.Д. Греков считали, что Правда Ярослава является своего рода уставом для княжеских имений. Возможно, Правда Ярославичей возникла после восстания в Киевской Руси в 1068-1071 гг., когда были убиты многие княжеские люди и понадобилось объединение князей и установление определенной пени за княжеских людей. Л. В. Черепнин отмечает направленность правовых взглядов и норм «Древнейшей Правды» на укрепление феодального базиса[2]. Статьи, следующие за Правдой Ярославичей, возникли, по-видимому, не раньше конца XI в. и отличаются по размерам денежных пеней от Правды Ярославичей. В конце Краткой Правды помещен Покон вирный, устав для вирников, сборщиков штрафов за убийство и другие преступления. Краткая Правда представляет собой единый памятник, составленный на основании более древних источников. Возникла Краткая Правда, в ее современном виде, скорее всего в Новгороде в начале XII в.
Пространная Правда дошла до нас в количестве около 100 списков. Списки Пространной Правды могут быть поделены на две ветви. Первая ветвь помещена в «Кормчих», «Мериле Праведном», вторая — в особых сборниках. Древнейший список Пространной Правды находится в Пушкинском сборнике. Пространная Правда имеет название, приписывающее ее составление Ярославу, хотя в самой же Правде далее говорится о Владимире Мономахе. Одним из источников Пространной Правды была Краткая Правда. Вторым источником был особый сборник, нашедший отражение в Сокращенной Правде. Третьим источником Пространной Правды послужил устав Владимира Всеволодовича Мономаха. Пространная Правда стремилась оградить боярские интересы, поэтому в текст вносились статьи, охранявшие боярское имущество и боярских людей. Надо предполагать, что Пространная Правда в дошедшем до нас виде возникла на севере, вероятнее всего, в новгородских пределах, не позже начала XIII в.
По замечанию Сергеевича, создание «Русской Правды» представляет отражение современной составителю русской обычной и уставной практики. Кроме того, наряду с русским правом в «Русской Правде» отразилось и иноземное[3].
Особенно велико значение Русской Правды как источника для социальной истории Киевской Руси в целом. Попытки рассматривать Русскую Правду как памятник в основном городского законодательства неосновательны. Русская Правда не менее ценна для истории сельского трудящегося населения Киевской Руси. Русская Правда рассказывает об оживленной торговой деятельности Киевской Руси. Постановления Русской Правды крайне ценны для изучения экономики Киевской Руси. Русская Правда является лучшим источников по экономической и социальной истории Киевской Руси. Русская Правда имеет яркую классовую окраску и направлена в первую очередь в защиту интересов феодального класса. При изучении Русской Правды следует иметь в виду, что печатные издания дают текст этого памятника уже в обработанном виде. В подлиннике тексты Правды написаны без разделения на слова, а знаки препинания расставлены по правилам тогдашнего правописания. В подлинных списках Русской Правды нет и нумерации статей. Очень часто остаются неясными и сами выражения Русской Правды. Отсюда — многочисленные трактовки статей, зачастую противоречащие друг другу.
Что касается пространства действия «Русской Правды», здесь можно выделить два мнения: согласно первому (В.О. Ключевский), «Русская Правда» сначала была памятником новгородского права, поэтому не всегда ее нормы имели общерусское значение; согласно второму (М.Ф. Владимирский-Буданов) — «Русская Правда» с самого начала имела общерусское значение[4].
«Русская Правда» на протяжении нескольких веков служила основным руководством при судебных разбирательствах. Она вошла в состав и послужила одним из источников позднейших судных грамот. «Русская Правда» является древнейшим памятником славянского права, целиком основанным на судебной практике восточных славян. «Русская Правда» служит основным источником для представлений о социально-экономическом строе Древней Руси.

Обзор использованной литературы
При написании работы текст источника брался из «Пособия для изучения «Русской Правды»[5] Тихомирова  М. Н. и издания «Памятники русского права», составленного А. А. Зиминым, под редакцией С. В. Юшкова. В этих книгах детально рассматриваются статьи «Русской Правды», приводится текст источника и даются подробные комментарии. В «Памятниках русского права»[6] приводится перевод статей «Русской Правды» на современный русский язык, кроме того, дается историко-правовой обзор памятника. Кроме этих двух изданий, текст источника с подробным комментарием приводится в «Материалах к изучению истории государства и права России».
В исследовании В. И. Сергеевича «Лекции и исследования по истории древнего русского права»[7] значительная роль отводится сравнительному анализу русского и иностранного права.
Н. Калачов в работе «Предварительные юридические сведения для полного объяснения „Русской Правды“[8] занимается разбором предыдущих изданий и сочинений об источнике, обращает внимание на юридические памятники, содержание которых связано с „Русской Правдой“. Особое внимание он уделяет филологическому объяснению отдельных слов и целых выражений „Русской Правды“.
С. В. Юшков в „Русской Правде“ в основном интересуется юридическим аспектом источника. Но, кроме того, в своей работе он говорит о необходимости восстановить первоначальный текст и происхождении и источниках „Русской Правды“.
Владимирский-Буданов обращается к „Русской Правде“, чтобы установить нормы, которые руководили жизнью прежних поколений. Как он сам отмечает, эти нормы не всегда ясно выражены в законодательных памятниках. Поэтому он прибегает и к фактическому материалу[9].
„Русская Правда“ является и хорошим источником для изучения классовой борьбы на Древней Руси (например, некоторые статьи являются прямым ответом на восстания). В этом аспекте рассматривает источник Черепнин  Л. В. в статье „Русская Правда“ в краткой редакции и летопись как источники по истории классовой борьбы».
Б. Д. Греков в своей книге «Киевская Русь» исследует социальную структуру государства, политическое устройство его, в основном основываясь на «Русской Правде», сравнивая ее при этом сравнивая ее с памятниками иностранного законодательства[10].
В труде Н. П. Павлова-Сильванского «Феодализм в России»[11], по замечанию автора, излагаются обще выводы его исследований за 1897-1902 гг. Исследователь рассматривает развитие феодализма в России на протяжении длительного отрезка времени. Кроме того, он отмечает тождество основных начал строя удельной Руси и феодальной Европы. Таким образом, статьям «Русской Правды» в его работе уделено сравнительно мало места, поскольку специфика темы вынуждала автора рассматривать множество источников разных периодов.
Работа Беляева  И. Д. «Крестьяне на Руси. Исследование о постепенном изменении значения крестьян»[12], как это следует из названия, посвящена рассмотрению явления крестьянства и его развитию. Исследование охватывает длительный период — с древнейших времен и до окончательного обращения крестьян в полную частную собственность помещиков.

Наследственное право в «Русской Правде»
Немало внимания уделено в «Русской Правде» вопросам наследования, но «Краткая Правда» не говорит о наследстве. Комплекс статей, касающихся наследования, содержится в «Пространной Правде».
В. И. Сергеевич выделяет в «Русской Правде» 2 способа открытия наследства: наследование по завещанию и наследование без завещания (по закону)[13]. Владимирский-Буданов отмечает, что нельзя говорить ни о преимущественной древности завещательного наследования, ни наоборот. По его мнению, оба способа наследования первоначально неразличимы, так как закон заменяется обычаем, а обычай складывается из проявлений воли частных лиц[14].

1. Наследование по завещанию.
Из статьи 87 становится видно, что отец, умирая, не был обязан разделить свое имущество только между детьми и непременно между всеми детьми. Завещание, составляемое отцом еще при жизни, называлось рядом. Неизвестно, в какой форме существовал ряд: в письменной ли, или достаточно было устных указаний. Наследство делилось между всеми сыновьями только в том случае, если отец умер «без ряду», то есть не оставив завещания. В выражении «на том же и стояти» слышится освящение последней воли умирающего, признание ее кем-то подлежащей к исполнению. Значит, она не всегда исполнялась. Часть денег — источник не определяет суммы — выделялась на помин души покойного.
Практика князей дает примеры предсмертных распоряжений, в которых они лишали своих сыновей наследства[15]. Дети получали имущество родителей не потому, чтобы имели на него право, а потому, что такова была воля родителей.

2. Наследование без завещания.
Статьи «Русской Правды», касающиеся наследования без завещания, отличаются крайней отрывочностью и несовершенством редакции[16].

  • наследование в нисходящей линии.
    Статья 94 показывает, что младший сын имеет преимущество перед старшими. Ему достается отцовский двор без раздела. Кроме того, статья говорит об ответственности отчима за имущество пасынков. Он не имеет права как-либо изменить завещание умершего отца детей («тако же есть рядъ»). Таким образом, в разделе «Пространной Правды» о наследстве затрагивается вопрос не только наследования материальных ценностей, но и опеки над оставшимися детьми, не достигшими еще совершеннолетия. Мать, как видно из 93 статьи, не могла быть опекуном своих детей: в случае если она повторно выходит замуж, дети передаются кому-либо из близких родственников. Имущество передается опекуну при свидетелях. До наступления совершеннолетия все имущество находится у опекуна, который имеет право пустить деньги в оборот. Прибыль в этом случае остается у опекуна (возможно, как своеобразная плата за заботу о детях). Приплод от скота или от челяди опекун отдает детям. В случае растраты он выплачивает детям все убытки.
    Согласно статье 92, дети от рабынь не имели право наследовать имущество свободного отца. Но, в случае его смерти, они получали свободу.

    Статьи, говорящие о наследстве после смердов, возбуждают крупные недоразумения:
    Статья 85 постановляет, что выморочное имущество смердов идет князю. Неясно, что подразумевается здесь под термином «смерд»: все свободные общинники или княжьи «крепостные»? Сергеевич склоняется к мнению, что под этим термином здесь подразумеваются все общинники[17]. Как бы там ни было, наследство смерда шло князю, незамужние дочери смерда получали «часть» наследства на приданое.
    «Русская Правда» содержит в себе два прямо противоположных между собой постановления о наследственном праве дочерей: по одному дочери получают часть в наследстве, по другому — нет. Согласно статье 89, сестра не участвует в получении наследства, но братья должны выдать ее замуж и дать ей приданое.
    Статья 86 говорит об исключении из права князя наследовать в выморочном имуществе. Выморочное имущество бояр и дружинников не шло князю. Дочери могли наследовать, в случае, если у боярина не было сыновей.

  • наследование в боковых линиях.

    «Русская Правда» не говорит о наследовании в боковых линиях, но из других источников видно, что по народным понятиям 12 в. «задница» переходит от брата к брату, но неизвестно, в каком порядке.

  • наследование супругов.

    Из статей 95-98 можно вывести, что со смертью одного из супругов не открывалось наследства для детей в имуществе умершего, а все имущество оставалось в управлении и пользовании пережившего. Мать имела право сама выбрать, кому оставить наследство. В том числе могла она завещать дочери: «а дчери можеть дати» (ст. 98 ПП). В случае, если мать умерла, не оставив завещания — «без языка» — наследство переходило тому из детей, кто заботился о ней (ст. 96 ПП).

    Примечательно, что в «Русской Правде» не рассматривается ситуация, когда жена пережила мужа и муж становится собственником ее наследства. По-видимому, считалось, что все имущество принадлежит мужу, который и являлся главным распорядителем, а имущество жены ограничивалось приданым. А. А. Зимин, впрочем, считал, что на Руси существовала раздельная собственность супругов, приводя в доказательство статью 88: по его мнению, речь в ней идет об имуществе жены, которым она обладала отдельно от мужа, а не об имуществе — той самой «части» — завещанной ей покойным супругом[18].

    Вдова, если не выходила замуж повторно или не постригалась в монахини, получала часть наследства, не являясь наследницей всей собственности мужа (ст. 88 ПП).

  • судьба выморочного имущества
    Выморочное имущество идет князю, за исключением церковных людей и членов боярской дружины. После смерти первых безатщина их идет епископу, после смерти вторых — боярину. При этом бояре, в отличие от зависимых людей, имели право оставить свое имущество дочерям. Ситуация, когда наследников нет вообще, в источнике не рассматривается.

  • последствия принятия наследства
    Обычными предметами наследования были дом, товар (движимость вообще), рабы, скот, двор. О землях отдельно не говорится, т.к. земля входит в понятие «двор».
    Вместе с имуществом умершего на наследника переходила и ответственность по его обязательствам. На наследнике лежит обязанность дать часть на помин души.
    Итак, в «Русской Правде» разрабатывается вопрос наследования. Мы видим, что бояре и дружинники вправе распоряжаться своей землей («двором»). Женщины в правах наследования не равняются с мужчинами, получение наследства дочерьми допускается только в случае отсутствия сыновей. То, что умирающие оставляют завещания, говорит о развитии правовых норм. Несомненно, также, участие церкви в составлении некоторых статей, касающихся вопросов наследования, где упоминается об обязанности наследника оставить часть на помин души.

    Нарушение прав собственности в «Русской Правде»
    В «Правде Ярослава» о нарушении прав собственности говорится в третьем отделе, куда входят 8 статей, которые можно разделить на два разряда:

  • о наказании преступников;
  • о порядке судопроизводства по делам нарушения права собственности[19].
    Закон в «Правде Ярослава» еще не думает об общественном наказании преступника, а только взыскивает с него за обиду, помогает частному лицу восстановить право, взыскивая с преступника в пользу обиженного[20]. Здесь еще нет разделения штрафов, появившегося позже: штраф князю за совершение преступления и компенсация пострадавшему или обиженному.
    Пеня в 3 гривны назначалась за укрывательство чужого раба, за своевольное пользование чужим конем, самовольное присвоение себе оружия, коня, платья или иной вещи (ст. 10-12). В этом случае владельцу выплачивается 3 гривны, а украденная вещь возвращается. В ст. 12, посвященной наказанию за присвоение чужого коня, оружия или одежды, мы встречаем слова «познает в своем миру» — «обнаружит в своей общине». По замечанию Грекова, община имеет определенные границы, которые учитываются законом при разыскивании пропавших вещей[21].

    Статьи о порядке суда:
  • Статья 10 говорит об укрывательстве челядина варягом или колбягом, то есть иностранными подданными. Челядин здесь расценивается как вещь, и плата за его укрывательство назначается та же, что и за присвоение чужой вещи — 3 гривны.
  • Закон ограждает неприкосновенность владения против недоказанных прав на вещь. Есть поручители, судебные сроки, значит мы видим развитие судебного устройства на Руси. Появление института поручительства объясняется усилением судебной власти князя[22]. О довольно высоком развитии правовых отношений в древней Руси свидетельствуют статьи 13-14, из которых становится видно, что «Русская Правда» отличает право собственности от права владения[23].
  • Порядок суда по делам о нарушении собственности — чисто общинный, дела решались сводом, свидетелями и поручителями, для отыскания которых предоставлялось 5 дней сроку (ст. 15 КП). Свод — это расследование с целью выявления, каким образом и от кого попала вещь лицу[24]. В условиях роста ценности челяди и сокращения ее численности на Руси закон стремится защитить их владельцев — представителей господствующего класса[25]. И. Д. Беляев пишет, что суд производился миром, обществом, без участия князя и его посадника[26]. Но в ст. 1 «Краткой Правды» упоминается ябетник, которого М. Н. Тихомиров определяет как судебное должностное лицо, и относит его к княжьим людям[27].
    Говорится в «Краткой Правде» и об исключительном случае, когда нарушение права собственности не преступно: кто, взявши с дозволения хозяина оружие или платье, испортил бы его, по закону Ярослава, пени не платит, а должен отдать только цену вещи (ст. 17 КП).

    Статьи о нарушении прав собственности, встречающиеся в Правде Ярославичей, можно поделить на несколько разделов:

  • определяется плата пени за украденные вещи, которую должен был выплатить вор, если у него не окажется налицо украденных вещей;
  • различные пени, которые должны были платить уличенные в нарушении права собственности.
  • мелкая кража: обозначаются цены за украденные вещи и пени или продажи за них в пользу князя. Продажа за мелкую кражу — вдвое более против цены украденной вещи.
    В «Правде Ярославичей» делается различие между одиночным воровством и воровством, совершенным целой шайкой: в ст. 29 устанавливается различный штраф за кражу скота в случае, если крал один человек (в этом случае выплачивается 1 гривна и 30 резан) и если крали 18 человек (3 гривны и 30 резан). Число шайки — 18 человек — явно основано на прецеденте.
    В более поздней «Пространной Правде» мы встречаем значительные изменения: поручительство и пятидневный срок отыскания свидетелей отменены.
    Согласно статье 31, в случае, если свод будет по землям, то истец идет от одного к другому до третьего ответчика; третий ответчик платит истцу деньгами за краденую вещь, но истец не получает вознаграждения за остальные украденные у него вещи, не оказавшиеся в наличности, а ждет окончания свода[28]. Найденный посредством свода тать должен платить хозяину украденной вещи и все то, что пропало вместе с ней. Памятник полагает границу сводам: «а и своего города в чюжю землю свода нетуть» (ст. 35). При поиске украденного раба порядок свода был назначен такой же, какой и для отыскания пропавших вещей (ст. 33).
    В «Пространной Правде» есть 5 статей о количестве продажи или пени за разные кражи и о законной цене разным вещам (ст. 36-40).
    Продажа или пеня за татьбу налагалась только тогда, когда тати были люди свободные. На рабов не налагались пени, а только господа их платили вдвое против покраденного. Это — доказательство полной экономической и личной зависимости холопов от их господ.
    Правда 12 в. в узаконениях о преступлениях против прав собственности имеет те же основания, как и Правда Ярослава и Правда Ярославичей, только в Правде 12 в. отдел этот несколько дополнен и особенно отличается развитием понятий о порядке свода или поиска татя.
    То, во сколько оценивается украденное имущество человека, указывает на его социальный статус.
    К примеру, за княжьего коня устанавливается штраф в 3 гривны, в то время как смердий конь оценивается в 2 (ст. 25 КП). Непонятно, почему в статье не упоминается конь людина. В Пространной Правде расценки остаются такими же, но 2 гривны платится уже не за смердьего коня, а «за инех», т.е за всех остальных. Трактовки ст. 26 Краткой Правды спорны. Возможно считать ее продолжением ст. 25 — в этом случае статья устанавливает штраф, которым каралось истребление княжеского скота[29]. Система штрафов весьма разветвлена, что свидетельствует о возросшем значении скотоводства в экономике Киевского государства[30]. Кроме того, возможно, что в ст. 26 содержится указание на то, что смерды имели свое хозяйство[31]. Он считает, что в статье указаны продажи в пользу князя за украденный скот.
    В ст. 29 Краткой Правды (о краже коня, вола или клети) не обозначается социальное положение вора — говорится просто «иже кто крадет…». Выплачивается штраф в 3 гривны князю (как пострадавшему лицу; статьи 31-40 возможно мыслить как самостоятельный «княжеский устав»), кроме того по 30 резан платится «мужеви» — людям, которые поймали воров.
    Порча княжей борти оценивается в 3 гривны (ст. 30 КП). В Пространной Правде борть оценивается теми же 3 гривнами, за пчел платится продажа 10 или 5 кун (ст. 68-69). Здесь постановление о нарушении княжеской собственности заменяется постановлением о нарушении частной собственности вообще[32].
    Ст. 33 Краткой Правды говорит о защите собственности на землю. За перепашку межи устанавливается штраф в 12 гривен «за обиду». Та же норма с изменением термина «за обиду» на термин «продажа» встречается в ст. 65 Пространной Правды. Высокий штраф объясняется тем, что земля являлась основной ценностью, основным средством производства.
    Термин «продажа» впервые встречается в ст. 34 Краткой Правды (о краже лодки). Наличие и термина «продажа», и термина «за обиду» в уставе Ярославичей свидетельствует о начальном периоде складывания нового штрафа, который в Пространной Правде станет мерой наказания, применяемой государством в случае совершения уголовных преступлений, штрафом, шедшим в княжескую казну[33].
    Дальнейшие 5 статей Краткой Правды также посвящены, как видно, защите княжеской собственности.
    Наиболее типичным штрафом Краткой Правды можно считать 3 гривны. Это отмечает Сергеевич, говоря, что древнее право не знало еще различия краж по различию цены украденного, т.е. и за челядина, и за коня, и за оружие, платье и ястреба назначалась одинаковая плата[34].
    Таким образом, в основном в Краткой Правде встречается в основном защита княжьего имущества (кроме его имущества упоминается лишь «смердий конь»). То есть отдел «Краткой Правды», затрагивающий нарушения собственности, является своеобразным уставом, охраняющим собственность князя. Можно считать, что в Пространной Правде статьи, основанные на Краткой Правде применены относительно частной — в том числе княжей — собственности. В целом, вся группа статей об имущественных преступлениях свидетельствует о резком увеличении числа посягательств на феодальную собственность, что говорит о все большем обострении классовых противоречий[35]. В очередной раз становится видно, что Русская Правда всеми силами защищает права князя.

    Свидетельство в «Русской Правде»
    Для регламентации свидетельствования «Русская Правда» использует два термина: видок и послух. В источнике эти термины зачастую смешиваются, но, по замечанию Сергеевича, все же следует отличать видока от послуха, поскольку смешивание этих двух названий объясняется нетвердостью терминологии[36].
    Под термином «видок» поначалу подразумевался тот, кто видел, слышал и т.п (ст. 2, 9 КП). Позже термины «послух» и «видок» стали взаимозаменяемы (ст. 23 ПП). В историко-правовой литературе под видоком понимают свидетеля факта, а под послухом — свидетеля доброй славы[37]. Действительно, упоминание видока встречается в статьях о драках («Аче попъхнеть мужь мужа…» — 25 ПП). Но в ст. 32 «Пространной Правды» видоки — свидетели сделки. Здесь впервые находим указание о видоках: «свободна мужа два». Итак, видок — свободное лицо, рабы (кроме ключников) не допускались, закупы допускались только в малых тяжбах, о женщинах нет никаких указаний.
    Послухи встречаются в качестве свидетелей в гражданских сделках. В ст. 35 «Пространной Правды» косвенно упоминается о том, что покупки в торгу должны производиться при наличии послухов-видоков. Только в этом случае, отмечает Сергеевич, сделка охранялась судом[38].
    По ст. 15 «Пространной Правды» при обвинении в убийстве («поклепной вире») для доказательства требуется 7 свидетелей, которые установят виновность. Как пишет Владимирский-Буданов, «это не очевидцы или вообще знающие что-либо о факте преступления, а помощники ответчика (или истца), подтверждающие его добрую славу»[39]. Примечательно, что в случае обвинения русского требуется 7 послухов, если же обвиняемый — «варяг или кто ин» — 2 послуха, что свидетельствует о высоком уровне международно-правовых воззрений в Древней Руси, охраняющей интересы чужеземцев, прибывающих на Русь[40]. Ясно, что иностранцам сложнее было найти послухов в случае какого-либо конфликта, поэтому для них в законе делается некоторое послабление.
    В статье 43 «Пространной Правды», открывающей раздел о займах, решающим является показание послухов, выставленных истцом. В случае, если послухи присягнут, истец может взять с должника деньги.
    По ст. 44 «Пространной Правды», если купца обвиняют в присвоении денег, а он отказывается, он не должен брать денег перед послухами, но сам идет к роте. Таким образом, опять, хоть и косвенно, о послухах говорится как о свидетелях доброй славы. Также и в следующей статье: передача товара или имущества на хранение происходит без послухов. При даче взаймы денег, меда или жита под проценты послухи нужны (ст. 46 ПП).
    В ст. 81 «Пространной Правды» регламентируются требования к послуху: тяжбы разбираются с помощью свободных свидетелей. Холоп не может выходить на суд («холопу на правду не вылазити»), но истец может ссылаться на показания холопа. В более ранней 59 статье утверждается, что послухом может быть только свободный человек. Зависимый человек, например, закуп, мог свидетельствовать только в крайнем случае по мелким делам (ст. 59 «ПП»). Также в крайних случаях к свидетельству привлекался боярский тиун. Из 59 статьи видим, что правовое положение закупа и боярского тиуна начинает резко отличаться от положения холопа[41].
    Итак, послухами и видоками подтверждается смертоубийство, увечье, побои, воровство, купля, взятие долга и принятие опекуном на свои руки имущества малолетних детей. При этом послушествовать может не всякий, это привилегия свободных людей.

    Кредитование в «Русской Правде»
    Основная часть статей, посвященных ситуации кредитования, встречается в «Пространной Правде».
    В «Краткой Правде» лишь ст. 14 регламентирует возвращение долга: если кто-то ищет на другом долга, а должник не отдает, то следует идти на извод перед 12 людьми. Если оказывается, что должник злонамеренно не отдавал денег, то за обиду взыскивается 3 гривны. По замечанию Тихомирова, свидетельство 12 мужей было постоянным явлением в славянских землях[42].
    Статья 46 регламентирует регламентирует порядок дачи кредита: говорится, что при этом «послухи ему ставити», т.е. должны присутствовать свидетели. Ссуда дается с условием возвращения с надбавкой: деньги — под проценты, зерно — вприсоп, мед — внастав.
    Статья 47 указывает три вида процентов: месячные, третные и годовые. Месячный рез (т.е. самый кратковременный) был самым тяжелым. Поэтому месячный процент кредитор мог взимать только в течение небольшого срока; в случае, если деньги не выплачивались в установленный срок, проценты делались третными, а месячный процент аннулировался. Сумма до 3 гривен могла даваться в долг без свидетелей. В этом случае для доказательства правоты заимодавца было доказано его присяги («роты»). Эта статья дает широкий простор для ростовщических операций: срок взимания процентов ничем не ограничен[43].
    Владимир Мономах устанавливает, что взявший 2 раза третные проценты, должен довольствоваться одним возвращением капитала. Если кто взял три раза третные проценты, тот лишался права на получение капитала. (ст. 48 ПП).
    Статья 49 «Пространной Правды» позволяет ежегодно взимать по 10 кун на гривну. Одна гривна равняется пятидесяти кунам, таким образом, разрешалось брать 20% годовых.
    В статье 50 говорится о предоставлении рассрочки купцу, товар которого погиб случайно. Неоплатные должники делятся на несчастных и виноватых. В целом эта статья дает некоторые льготы несостоятельным купцам, исключая случаи неосторожного банкротства («аже ли пропиеться или пробиеться»)[44]. В случае, если чужой товар испорчен по вине купца, кредиторы сами решают, что с ним делать: «ждуть ли ему, а своя имъ воля, продадять ли, а своя имъ воля». Б. Д. Греков считал, что фраза «продадять ли» имеет в виду продажу имущества несостоятельного должника, С. В. Юшков полагал, что несостоятельный должник мог продаваться на торгу в холопы. Ранее в «Пространной Правде» не говорилось, чем обеспечивался возврат долга. Из этой статьи можем судить, что кредит мог даваться под залог личности и свободы.
    Статья 51 устанавливает порядок удовлетворения претензий различных кредиторов. Должник в этом случае продается на торгу, затем отдаются деньги иногороднего купца, который, не зная об остальных долгах человека, дал ему свой товар, затем местные купцы делят между собой оставшиеся деньги. В случае, если за должником будут княжеские долги, деньги князя возвращаются вначале, остальное делится между купцами. Если кто-то уже неоднократно взимал проценты с должника, тот ничего не получает.
    Разработка в источнике статей о кредитовании, упоминание купцов указывает на развитие торговли в Древнерусском государстве. При этом купцам, предоставившим кредит по незнанию ненадежному человеку предоставляются некоторые льготы, как и тем, товар которых погиб по независящим от них обстоятельствам. Кредит обеспечивался личной свободой человека.

    Убийство в «Русской Правде»
    Уже первая статья «Краткой Правды» посвящена разбору ситуации убийства: выделяется два возможных пути — либо кровная месть, либо уплата виры в 40 гривен. Эта статья сохранила в себе постановления, уходящие корнями в седую старину, но вместе с тем дополненные в начале XI века[45]. Примечательно, что теперь кровная месть ограничена кругом родственников, что является важным изменением в обычном праве. Как альтернатива мести теперь существует плата. По замечанию Сергеевича, денежная плата родственникам убитого предшествует денежной выплате в пользу князя[46]. В «Пространной Правде» вира повышается до 80 гривен. Юшков отмечает, что «Пространная Правда» является памятником, в котором получили свое дальнейшее развитие принципы феодального права — права-привилегии[47]. Поэтому жизнь высших представителей княжеской дворцовой администрации стала охраняться в 2 раза выше, нежели жизнь свободных людей. Прослеживается и изменение в терминологии: вместо «ябедника» в «Пространной Правде» появляется «тиун княж». Как отмечает А. А. Зимин, замена ябедника «боярским тиуном» характеризует стремление редактора «Пространной Правды» сгруппировать различные категории княжеских и боярских слуг под общим термином тиунов, что свидетельствует о развитии дворцово-вотчинной системы управления[48]. Формирование класса боярства, закрепощение общинников, несомненно вызывало недовольство народа. Отсюда, по выкладкам Юшкова, и появление в «Пространной Правде» упоминания боярской собственности, — бояре стали требовать усиленной охраны своей жизни и имущества[49]. Источник различает убийства неумышленные (о которых говорилось выше) и «в обиду», «в разбой» — умышленные. Много статей посвящено убийствам княжеских людей, что наводит на мысль об острой классовой борьбе. По мнению Калачова, то, что законодательство стало обращать внимание на происхождение убитого, является большим шагом вперед[50]. Статья 2 «Пространной Правды» отменяет кровную месть: «По Ярославе же паки совкупившеся сынове его… и отложиша убиение за голову…». Интересно мнение Владимирского-Буданова. Он считает, что уголовное право развивается генетически из мести и выкупов, которые должны быть отнесены к явлениям правомерным[51]. Юшков связывает отмену кровной мести с просьбами бояр, поскольку представители этого класса могли быть объектами мести со стороны родственников убитых челядинов[52]. В «Пространной Правде» видим уже выплату за убийство в пользу князя. В своем исследовании Сергеевич ставит вопрос, почему эта выплата неизвестна «Краткой Правде», учитывая, что выплаты в пользу власти были известны у нас еще во времена Владимира. Его гипотеза заключается в том, что составителя Древнейшей Правды более занимали штрафы в пользу частных лиц, чем штрафы в пользу князя, и поэтому он о них умалчивает. Составитель позднейших списков, напротив, более заинтересован княжескими вирами, поэтому, определяя виру, он умалчивает о головщине[53].
    Ст. 18 «Краткой Правды» устанавливает виру в 80 гривен — т.е. двойную виру — за убийство княжьего огнищанина или подъездного. Причины увеличения виры за княжьих людей становятся понятны, если вспомнить, что «Правда» возникла в условиях борьбы феодалов с крестьянами и горожанами[54] («Правда Ярославичей» была создана в 1068-1072 гг. и была ответом феодалов на волнения смердов и горожан). Эта статья открывает «княжеский устав», определяющий штрафы за убийство важнейших княжеских чиновников, руководивших хозяйственной жизнью княжеского домена[55]. В «Пространной Правде»: с ст. 3 круг лиц, подлежащих усиленной охране законом, расширяется: вира в 80 гривен налагается не только за убийство огнищанина, а вообще за убийство «княжа мужа». Княж муж в этой статье противопоставляется людину, штраф за которого составляет 40 гривен, откуда можно сделать вывод о классовом характере статьи[56]. «Краткая Правда» устанавливает ответственность верви в случае отказа искать убийцу огнищанина (ст. 19) — в этом случае вервь сама выплачивает штраф. В «Пространной Правде» появляется понятие «дикая вира» — общинная вира, которая платится, если преступник не найден (или его не хотят искать) или совершил убийство непредумышленно (ст. 4). Дикая вира платится с рассрочкой. По мнению Грекова, дикая вира указывает на расслоение общины: община уже перестает помогать всем своим членам, а помогает лишь тем, кто заранее об этом позаботился[57]. В следующей статье «Пространной Правды» рассматривается случай, когда убийство было умышленным: «Пространная Правда» устанавливает наказание потоком и разграблением (князь выступает здесь верховным судьей: согласно ст. 30 «Пространной Правды», «выдати князю на поток»). «Краткая Правда» не знала такого наказания. Введение его является ответом великокняжеской власти на дальнейшее обострение классовой борьбы[58].
    По мнению Сергеевича, статья 20 утверждает, что убийство вора не было наказуемо[59].
    Ст. 21 «Краткой Правды» устанавливает штраф за княжьего тиуна в 80 гривен. Такой же штраф налагается за убийство княжьего конюха. В «Пространной Правде» (ст. 10) эта норма не меняется.
    Штрафы, установленные в ст. 22-24 «Краткой Правды» куда более низкие: перечисляются зависимые княжеские люди — сельский и ратайный староста (12 гривен), рядович (5 гривен), смерд (5 гривен), раба-кормилица (12 гривен).
    В «Пространной Правде» мы встречаем куда более широкий ряд княжьих людей (добавляются статьи об убийстве ремесленника или ремесленницы, налагается штраф 12 гривен). Кроме того, в статье 11 (об убийстве княжьего сельского или ратайного тиуна или рядовича) появляется приписка: «тако же и за бояреск», что свидетельствует о развитом боярском землевладении[60].
    Кроме того, в «Пространной Правде» имеется статья об убийстве женщины (ст. 83). По мнению М. Ф. Владимирского-Буданова, статья говорит об убийстве мужем своей жены[61]. Но, если сравнить понятие «муж» в «Правде» и «жена», становится ясно, что речь идет о свободной женщине. «Пространная Правда» полагает судить таким судом «яко же мужа» и налагает половинную виру — 20 гривен. Это говорит о том, что в период составления «Пространной Правды» законодатель еще не знал разницы между материальным и формальным правом[62]. Поэтому судопроизводство по убийству женщины было таким же, как и по убийству мужчины, в то время как наказание было легче.
    Статьи об убийстве, содержащиеся в «Русской Правде», с течением времени претерпевали значительные изменения: одним из основных таких изменений стала отмена кровной мести. Так же важно появление «продаж» в пользу князя. Расширялся и состав людей, сильнее защищавшихся законодательством («княжьи люди»), что являлось ответом на недовольство общинников.

    Оскорбление чести, нанесение телесных повреждений
    В «Русской Правде» сложно классифицировать статьи, касающиеся этой темы, поскольку оскорбление чести в ней сливается с нанесением телесных повреждений. Это отмечает Владимирский-Буданов, говоря, что преступления этого рода по внешнему составу сливаются с преступлениями против здоровья[63].
    В статье 2 «Краткой Правды» устанавливается ответственность за нанесение побоев. Показаний свидетеля по этой статье не требуется, поскольку синяки и кровь являются достаточным доказательством. В случае, если избитый человек не мог мстить за себя, обидчик должен платить 3 гривны «за обиду», а также оплатить лекаря. Статья 28 «Краткой Правды», по-видимому, сложилась раньше статьи 2: она соответствует лишь ее первой части. По-видимому, смысл статьи заключается в том, что избитый человек не мог ссылаться на свидетелей с тем, чтобы, очевидно, получить какую-либо компенсацию за побои — он должен был сам мстить своему обидчику[64]. В статье 23 «Пространной Правде», основанной на ст. 2 и 28 «Краткой Правде», встречаем некоторое изменение норм: нет никаких упоминаний кровной мести, в случае, если на истце нет следов драки, он имеет право привести свидетеля-видока. Ответчик выплачивает 3 гривны, причем не избитому «за обиду», а штраф-«продажу» князю. Особо наказывается тот, кто начал драку («тому плати 60 кун»).
    Статья 3 «Краткой Правды» запрещает удары мечом, жердью, чашей и т.п. Если обидчика не схватили на месте преступления и тотчас не отомстили ему, то дело кончается денежной пеней в 12 гривен. Как видим, это повышенная пеня (ср. ст. 2). Дело в том, что в феодальном обществе причинение такого оскорбления считалось наиболее позорным[65]. Такая же пеня выплачивается в случае удара мечом в ножнах или рукоятью меча (ст. 4 КП). В «Пространной Правде» в этом случае выплачивается та же сумма, но не за обиду, а в «продажу», т.е. князю (ст. 18 ПП).
    Статья 5 касается нанесения увечий: за удар мечом по руке или ноги выплачивается 40 гривен. Спорна вторая часть статьи: «аще начьнеть храмати, тогда чада смирять». Чада — явно не челядь. Возможно, это другие дружинники. Высокое вознаграждение (40 гривен), равное головничеству — плате за убийству, назначено потому, что потеря руки или ноги фактически означала потерю трудоспособности. В «Пространной Правде» выплачивается «полувирье» (20 гривен) князю и 10 гривен пострадавшему за увечье (ст. 21 ПП). Эта статья уже различает возмещение материального убытка пострадавшему и штраф в пользу князя (т.е. верховной власти) за совершение преступления. Кроме того, в «Пространной Правде» имеется статья, о ранении: 3 гривны продажи выплачивается князю, гривна — обиженному, также выплачивается плата лекарю. В случае, если удар был нанесен смертельный, платится вира (ст. 24 ПП).
    Статья 6 «Краткой Правды» налагает пеню за отрубленный палец в 3 гривны, причем палец «который любо». Непонятно, почему так, поскольку без указательного пальца меч держать нельзя, а дружинник, который не может держать меч, таким образом, оказывается неработоспособным. В «Пространной Правде» за то же увечье князю платится 3 гривны продажи, пострадавшему гривна (ст. 22 ПП).
    Усы и борода оцениваются в 12 гривен (ст. 7 КП). Сходную статью в «Пространной Правде» М. Ф. Владимирский-Буданов трактует так: «если у кого будет вырвана борода и обиженный или представит вещественные улики или свидетелей, то оскорбитель платит 12 гривен продажи»[66] (ст. 60 ПП). Без свидетелей обвинение считается недоказанным. Таким образом, и здесь плата за преступление идет князю, а не оскорбленному. Также в «Пространной Правде» появляется статья о выбитом зубе, согласно которой за выбитый зуб выплачивается 12 гривен продажи и гривна оскорбленному (ст. 61 ПП). В предыдущей статье о бороде не упоминалось никаких выплат оскорбленному помимо продажи. Возможно, считалось, что вырванная борода отрастет заново, а новый зуб уже не вырастет.
    По статье 8 «Краткой Правды», если человек обнажит меч, но не ударит им, он платит оскорбленному гривну.
    Статья 9 «Краткой Правды» устанавливает пеню за личное оскорбление: «аще ли ринеть муж мужа любо от себе, любо к собе…». Оскорбление должно подтверждаться свидетельством двух видоков, варяг и колбяг (т.е. иностранцы) могут доказывать «ротою», т.е. присягой. Обиженному выплачивается 3 гривны. В «Пространной Правде» штраф в 3 гривны назван «продажей» и выплачивается уже не обиженному, а князю (ст. 25 ПП).
    Статьи, касающиеся нанесения телесных повреждений и оскорблений Б. Д. Греков считал относящимися к княжеской дружине, проживавшей на территории общин[67].
    Согласно статье 16 «Краткой Правды», господин был отвественен за своего холопа, ударившего свободного человека. В этом случае господин должен был выплатить обиженному 12 гривен. Обиженный же, встретив потом холопа, имел право убить его. Схожая статья «Пространной Правды» несколько переработана: холопа нельзя убить, можно лишь бить (ст. 58 ПП).
    В статьях «Русской Правды», касающихся оскорбления и нанесения телесных повреждений, ясно прослеживается процесс развития правовых норм на Руси: если в «Краткой Правде» достаточно следов побоев, то в «Пространной» уже необходимы показания свидетеля. Кроме того, в «Пространной Правде» уже разделяется уплата штрафа верховной власти за совершенное нарушение и возмещение обиженному, что приближает нормы «Русской Правды» к современным.

    Заключение
    Источник — «Русская Правда» — позволяет нам исследовать социальное положение свободного населения, его основные права в различных ситуациях. Длительное время создания памятника дает также проследить развитие и изменения в социальной структуре Древней Руси, изменение «ценности» определенных социальных групп (как в случае с увеличением виры за княжеских людей в два раза в «Пространной Правде» по сравнению с «Краткой Правдой»).
    «Русская Правда» показывает высокое развитие судопроизводства на Руси, четкую и регламентированную систему штрафов (здесь опять возможно наблюдать развитие права: появление «продаж» в пользу власти — штрафов за совершение преступления — говорит о развивающихся правовых нормах).
    Многообразие тем, которые охватывает памятник, указывают на высокий уровень права в Древней Руси: известен институт послушества, параллельно с ним существуют видоки, функции которых во многом совпадают с функциями послухов.
    Развиты в памятнике и вопросы о наследовании, о кредитовании. Это указывает на развитие частной собственности.
    «Социальная ценность» человека возможно определить по величине виры, выплачиваемой за его убийство. Собственность свободного человека охраняется законодательством, регламентируется порядок наследования его имущества. Свободный человек имеет право не только быть послухом или видоком, но и быть «действующим», решающим лицом в судебном процессе («извод пред 12 человека» — ст. 14 КП).
    Целесообразным представляется составить в заключение краткое резюме по правам и положению каждой из социальных групп в отдельности.

    Князь
    Как было несколько раз отмечено выше, весь источник стоит на защите прав князя. Князь предстает нам верховным управителем, собирателем дани (в его пользу поступает т.н. «продажа». Резиденция его выступает местом суда («вести князю на двор»). Имущество его надежно охраняется законодательством, ведь, как мы видели, в «Русской Правде» возможно выделить своеобразный «княжеский устав», назначающий цену украденному имуществу князя (ст. 31-40 КП). В то же время Павлов-Сильванский в своем исследовании утверждает, что уставная, законодательная деятельность князей в эту эпоху не могла быть значительной[68].

    Аппарат феодальной вотчины
    Прежде чем начать описывать права каждой из групп этого весьма разветвленного аппарата по отдельности, следует отметить, что княжьи люди защищались удвоенной вирой. По мнению Павлова-Сильванского, установление повышенной виры для княжих мужей было одною из ступеней постепенного возвышения княжеской власти и княжеского дома[69].

    Бояре в источнике предстают привилегированной группой. По меркам того времени, то, что они могут оставлять наследство не только сыновьям, но и дочерям, свидетельствует о высоком их положении (ст. 86 ПП).

    Дружинникам в источнике посвящено достаточно много места. Примечательно при этом, что сам термин «дружина» упоминается лишь дважды: (ст. 48, 86 ПП). В остальных же случаях используется термин «муж». Как отмечает Павлов-Сильванский, дружина в тот период еще не является организованной военной единицей, дружинники еще ничем не обязаны князю. Он пишет, что в Киевской Руси так же как у франков, лангобардов, англосаксонов и норманнов, княжеская дружина представляет собою вольное военное товарищество[70]. В целом же источник охраняет честь и достоинство дружинника, стоит на защите его прав (ст. 1, 9, 16, 28 КП; ст. 1, 23, 25, 32 ПП).

    Огнищане, как представители аппарата феодальной вотчины, охраняются законодательством. За жизнь их назначена двойная вира (ст. 18 КП), за «мучение» огнищанина так же выплачивается плата (ст. 32 КП, 72 ПП). Надо заметить, что вопрос о том, кто такие огнищане, весьма спорен. Н. П. Павлов-Сильванский, к примеру, придерживался мнения, что огнищанин — это княжеский дружинник[71].

    Тиуны, равно как и огнищане, являлись представителями аппарата управления вотчиной. Источник выделяет тиунов огнищных, плата за убийство которых составляла 80 гривен и сельских, плата за жизнь которых составляла лишь 12 гривен. По-видимому, сельские тиуны набирались из зависимых слоев населения. В свидетели тиун привлекается только в крайних случаях (ст. 59 ПП). Кроме того, как мы видим, тиунство без предварительного договора с господином обращает в холопство (ст. 104 ПП).

    Закупы представляли собой должников, работающих на земле господина. Беляев  И. Д. отмечает, что ролейные закупы по Русской Правде принадлежат к классу свободных людей, и именно к тому, который впоследствии получил название крестьян[72]. Данный вывод исследователь делает, основываясь на том, что закупы могли переходить с одной земли на другую, и ежели жили на земле частного землевладельца и получали от него в пособие деньги, рабочий скот и земледельческие орудия, то, оставляя землевладельца, должны были учинить с ним надлежащий расчет и возвратить полученное пособие. Их правовое положение было несколько ущемлено тем, что свидетельствовать закупы имели право только в крайнем случае в малых тяжбах (ст. 59 ПП). Кроме того, из источника видно, что признавалась личность закупа, поскольку они могли защищать себя от обид судом.

    Надо отметить, что выше были рассмотрены наиболее распространенные в источнике представители аппарата управления. Как частный случай можно отметить статью об убийстве княжеского конюха, основанную на прецеденте (ст. 21 КП, 10 ПП). Мы видим, что аппарат управления вотчиной был весьма развит и разветвлен.

    Людин представляется простым жителем Киевской Руси, горожанином или крестьянином-простолюдином. Это свободный человек, собственник, имущество которого охраняется законодательством. За его убийство назначается стандартная плата в 40 гривен (ст. 3 ПП).



    Библиография
  • Беляев И.Д. «О наследстве без завещания по древнерусским законам» М., 1858
  • Беляев И.Д. «Крестьяне на Руси» М., 1879
  • Владимирский-Буданов М.Ф. «Обзор истории русского права» Киев, 1900
  • Греков Б.Д. «Киевская Русь» М., 1953
  • Калачов Н. «Предварительные юридические сведения для полного объяснения «Русской Правды» СПб., 1880
  • «Материалы к изучению истории государства и права России» М., 2002 изд-во РГГУ
  • Павлов-Сильванский «Феодализм в России» М., 1988
  • «Памятники русского права» М., 1952
  • Сергеевич В.И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1903
  • Тихомиров М.Н. «Пособие для изучения „Русской Правды“ М., 1953
  • Черепнин Л.В. „Русская Правда“ в краткой редакции и летопись как источники по истории классовой борьбы» (сб. ст. «Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия» М., 1952)



    Комментарии
    [1] Греков  Б. Д. «Киевская Русь» М. 1953. С. 239
    [2] Черепнин  Л. В. «Русская Правда» в краткой редакции и летопись как источники по истории классовой борьбы«(сб. ст. «Академику Б. Д. Грекову ко дню семидесятилетия» М., 1952)
    [3] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1903. С. 83
    [4] Юшков  С. В. «Русская Правда» М., 2002. С. 372
    [5] Тихомиров  М. Н.»Пособие для изучения «Русской Правды» М., 1953
    [6] «Памятники русского права» М., 1952
    [7] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1910
    [8] Калачов  Н. «Предварительные юридические сведения для полного объяснения «Русской Правды» СПб, 1880
    [9] Владимирский-Буданов М.Ф. «Обзор истории русского права» Киев, 1900
    [10] Греков  Б. Д. «Киевская Русь» М., 1953
    [11] Павлов-Сильванский Н.П. «Феодализм в России» М., 1988
    [12] Беляев  И. Д. «Крестьяне на Руси. Исследование о постепенном изменении значения крестьян» М., 1879
    [13] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по древней истории русского права». С. 548
    [14] Владимирский-Буданов М.Ф. «Обзор истории русского права» К., 1900. С. 475
    [15] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по древней истории русского права» СПб., 1903. С. 551
    [16] Там же (с. 553)
    [17] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1903. С. 555
    [18] «Памятники русского права» М. 1952. С. 181
    [19] Беляев  И. Д. «О наследстве без завещания по древнерусским законам». М., 1858. С. 214
    [20] Там же.
    [21] Греков  Б. Д. «Киевская Русь» М., 1953. С. 89
    [22] «Памятники русского права». М., 1952. С. 91
    [23] Там же.
    [24] «Памятники русского права» М., 1952. С. 91
    [25] Там же. С. 92
    [26] Беляев  И. Д. «О наследстве без завещания по древнерусским законам». М., 1858. С. 215
    [27] Тихомиров  М. Н.»Пособие для изучения «Русской Правды» М. 1953. С. 75
    [28] Тихомиров  М. Н. «Пособие для изучения «Русской Правды» М., 1953. С. 93
    [29] «Памятники русского права» М. 1952. С. 99
    [30] Там же (с. 99)
    [31] Тихомиров  М. Н.»Пособие для изучения «Русской Правды» М. 1953. С. 82
    [32] «Памятники русского права» М. 1952. С. 172
    [33] «Памятники русского права» М. 1952. С. 102
    [34] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1903. С. 429
    [35] «Материалы к изучению истории государства и права Росии» М., 2002. С. 78
    [36] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1910. С. 596
    [37] «Памятники русского права» М. 1952. С. 88
    [38] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1910. С. 597
    [39] Владимирский-Буданов М.Ф, «Христоматия», вып. 1, стр. 41 , прим. 2. Цитировано по: Тихомиров М.Н. «Пособие для изучения «Русской Правды».
    [40] «Памятники русского права» М. 1952. С. 146
    [41] «Памятники русского права» М. 1952. С. 168
    [42] Тихомиров  М. Н.»Пособие для изучения «Русской Правды» М. 1953. С. 79
    [43] «Памятники русского права» М. 1952. С. 160
    [44] Там же (с. 163)
    [45] «Памятники русского права» М. 1952. С. 85
    [46] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1903. С. 397
    [47] Юшков  С. В. «Русская Правда» М., 2002. С. 299
    [48] «Памятники русского права» М., 1952. С. 138
    [49] Юшков  С. В. «Русская Правда» М., 2002. С. 321
    [50] Калачов  Н. «Предварительные юридические сведения для полного объяснения «Русской Правды» СПб, 1880. С. 29
    [51] Владимирский-Буданов М.Ф. «Обзор истории русского права» К., 1900. С. 294
    [52] Юшков  С. В. «Русская Правда» М., 2002. С. 321
    [53] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по древней истории русского права» СПб, 1903. С. 397
    [54] Тихомиров  М. Н.»Пособие для изучения «Русской Правды» М. 1953. С. 80
    [55] «Памятники русского права» М. 1952. С. 95
    [56] Тихомиров  М. Н. «Пособие для изучения «Русской Правды» М. 1953. С. 88
    [57] Греков  Б. Д. «Киевская Русь» М., 1953. С. 91
    [58] «Памятники русского права» М. 1952. С. 142
    [59] Сергеевич  В. И. «Лекции и исследования по истории древнего русского права» СПб, 1903. С. 417
    [60] Тихомиров  М. Н.»Пособие для изучения «Русской Правды» М. 1953. С. 90
    [61] Владимирский-Буданов М. Ф. Христоматия, вып. 1, стр. 71, прим. 132 (цитировано по: Тихомиров М.Н. «Пособие для изучения «Русской Правды»)
    [62] «Памятники русского права» М. 1952. С. 177
    [63] Владимирский-Буданов М.Ф. «Обзор истории русского права» К., 1900 с. 307
    [64] «Памятники русского права» М. 1952. С. 100
    [65] «Памятники русского права» М. 1952. С. 88
    [66] Владимирский-Буданов М. Ф. Христ., вып. 1, стр. 61, прим. 104 (цитировано по: Тихомиров М.Н.»Пособие для изучения «Русской Правды»)
    [67] Греков  Б. Д. «Киевская Русь» М., 1953. С. 95
    [68] Павлов-Сильванский Н.П. «Феодализм в России» М., 1988 с. 511
    [69] Там же (с. 516)
    [70] Павлов-Сильванский Н.П. «Феодализм в России» М., 1988 с. 425
    [71] Там же (с. 512)
    [72] Беляев  И. Д. «Крестьяне на Руси» М., 1879 С. 6-7